Первая леди приморской науки
Ларису Сомову можно по праву назвать сердцем и женской душой Научно-исследовательского института эпидемиологии и микробиологии, носящего имя ее легендарного супруга, чьи достижения покорили научный мир в международном масштабе. Но она не осталась в тени великого мужа, сотворив собственную вселенную, полную мощных научных прорывов и открытий.Доктор медицинских наук, профессор, заслуженный деятель науки и образования РАЕ, главный научный сотрудник лаборатории молекулярной микробиологии – только официальные должности и регалии.
Эта удивительная женщина является подлинной первой леди приморской науки – выдержанная, элегантная, с гордой прямой осанкой, безукоризненно одетая, с недюжинным интеллектом и неукротимой жаждой знаний, свободным мятежным духом и спокойным мудрым светом в красивых, немного озорных глазах. Она очень тонко и остро чувствует пульс жизни и нерв времени, обладая редким даром жить здесь и сейчас, отдавая дань уважения и благодарности прошлому и выстраивая отнюдь не воздушные, а стоящие на прочном фундаменте замки будущего. И круги на воде от брошенного давным-давно камня познания в чистые девственные воды расходятся до сих пор, достигая неизведанных берегов и вовлекая в свою орбиту новых людей и даже целые континенты.
Ангел-спаситель для семьи Дадовых
Лариса Сомова оказалась во Владивостоке в трехлетнем возрасте, а родилась за год до Великой Победы в городе Армавире Краснодарского края. Мама Валентина Дадова всю жизнь проработала зубным врачом, в годы войны служила медиком в так называемом третьем эшелоне, и благодаря тому, что носила гражданскую одежду, смогла сбежать из окружения на юге Ростовской области. Под дулами немецких танков формирование советских войск повели в плен, и в одной из деревень, когда военнослужащие бросились к колодцу, одна из местных жительниц накинула на маму коромысло и велела ей бежать по указанной тропинке. Она укрылась в доме этой женщины, которая стала буквально ангелом-спасителем – оказала первую помощь, накормила, напоила и под покровом ночи отправила беглянку, т.к. оставаться в деревне становилось опасным, староста был из местных полицаев. И молоденькая, до смерти напуганная девушка два с половиной месяца пешком шла до Армавира по совершенно незнакомым местам.
Папа Михаил Дадов – летчик, погиб в конце войны, был сбит над оккупированной территорией, и эти факты стали основанием, чтобы советская власть считала Валентину Николаевну неблагонадежной - она не была осуждена, но довольно активно преследовалась органами, и мама очень боялась, что дочь из-за нее останется сиротой. После очередного вызова и допроса подруга из Владивостока, жившая вместе с ними на квартире, уговорила уехать в приморскую столицу. Так молодая мама с трехлетним ребенком и нехитрым скарбом в августе 1947-го года прибыла во Владивосток, на другой конец страны, навстречу полной неизвестности. Здесь после скитаний по чужим квартирам общих знакомых нашелся человек, предложивший выйти замуж, и она приняла предложение. Кроме ребенка на руках и диплома не было ничего – по специальности удалось устроиться только через два года, до этого работала в яслях, что уже считалось большой удачей и хорошим хлебным местом.
- Так во Владивостоке мы уцепились за эту жизнь, пустили здесь корни, - рассказывает Лариса Михайловна. –Я сменила несколько школ – сначала ходила в 11-ю на Рабочей слободке, потом в 64-ю и 28-ю в районе Дальзаводской. Везде была отличницей, маме никаких хлопот не доставляла. Я попала в первую «одиннадцатилетку», участвовала в этом школьном эксперименте, ставшем для меня более чем удачным. Меня по-настоящему увлекло швейное дело, занятия по которому проходили два дня в неделю. Мастерская была оборудована прямо во дворе школы, в 11-м классе нам уже доверяли реальные заказы и к окончанию учебного заведения мне выдали удостоверение мастера легкого женского платья II разряда.
И если бы в то время во Владивостоке был профильный институт, я бы обязательно выучилась на модельера. Но также меня притягивала и медицина, перед глазами стоял пример мамы, поэтому в 1968 году с отличием окончила тогда еще совсем юный Владивостокский государственный медицинский институт, попала в седьмой выпуск. После ординатуры по неврологии осталась на кафедре нервных болезней и два года как клиницист занималась вирусными энцефалитами, изучала морфологические изменения в нервной системе при этой патологии на богатейшем материале – 40 летальных случаях.
Начало успешного научного тандема
Будучи неврологом, врач самостоятельно освоила гистологические методы исследования и во время работы над этой проблемой познакомилась с сотрудниками НИИ эпидемиологии и микробиологии. Тогда лабораторию энтеровирусных инфекций возглавляла Раиса Слонова, и уже работал заместителем директора по научной работе Георгий Сомов, именем которого впоследствии был назван институт, в те годы только начинавший развиваться как научное учреждение. Раиса Александровна настояла, что нужно пригласить молодого талантливого врача, и они вместе пришли на кафедру нервных болезней посмотреть и оценить специалиста. Как позже признавался Георгий Павлович, он сразу понял, что «товар» это штучный, и надо брать.
И эта первая встреча положила начало долгому и успешному 40-летнему тандему, давшему миру немало ярких научных открытий. Конечно, в то время Лариса Михайловна даже предположить не могла, что через три десятка лет станет супругой знаменитого профессора и академика РАМН, она преклонялась перед его заслугами, глубоко уважала как выдающуюся личность и крупного неординарного ученого. Но гравитационные поля двух планет-гигантов уже соприкоснулись, испытали непреодолимую силу взаимного притяжения. Рука об руку, душа в душу – сначала в науке, а потом и в жизни, одна из которых оборвалась на девятом году счастливого союза любящих сердец, бившихся в едином ритме.
- 15 сентября 1972 года я уволилась с кафедры и через три дня пришла в институт, который до сих является родным домом, в трудовой книжке у меня всего две записи, - делится Лариса Сомова. – Фактически я стала первым врачом-клиницистом в научном НИИ, и ко мне до сих пор обращаются сотрудники за медицинским советом и рекомендацией по поводу проблем со здоровьем.
В институт меня сразу взяли младшим научным сотрудником в лабораторию энтеровирусных инфекций, и я очень интенсивно включилась в науку, занималась вирусными энцефалитами, начала понимать морфологическую картину этих заболеваний и распознавать клинические симптомы поражения головного мозга.
Но тогда данная тема была оставлена на перспективу – просто не нашлось научного руководителя, который бы меня вел и направлял.В качестве морфолога я переключилась на изучение нейропатологии, вызываемой вирусом Повассан, который впервые на Евразийском континенте был выделен вирусологом нашего института Галиной Леоновой в 1972 году.
Через шесть лет в Москве защитила кандидатскую диссертацию «Патоморфология и патогенез экспериментальной инфекции, вызываемой вирусом Повассан». В 1991-м году тоже в столице была защищена докторская диссертация «Пато- и морфогенез псевдотуберкулеза».
Эксклюзивный штучный специалист
Лариса Михайловна оказалась единственным морфологом в НИИ, и этот факт предопределил ее дальнейшую карьеру, актуальность исследований, их ценность и значимость в научно-медицинском сообществе. Она постигала основы и фундаментальные принципы нейроморфологиии в целом патоморфологии инфекционных болезней в двух известных во всем мире научных базах – Институте полиомиелита и вирусных энцефалитов РАМН (ныне – Научный центр исследований и разработки иммунобиологических препаратов им. М.П. Чумакова) и Институте морфологии человека РАМН.
Ее морфологические изыскания в области экспериментальной патологии значительно расширили поле деятельности родного НИИ эпидемиологии и микробиологии, в определенной мере сделали ему имя и заслужили авторитет в международных научных кругах. Врач и ученый занималась не отвлеченной наукой, а практическим изучением актуальной для Дальневосточного региона инфекционной патологии, биологическим моделированием заболеваний у животных, вплоть до обезьян. Сегодня на эти модели наложен запрет – Гринпис и другие движения «зеленых» пытаются запретить ученым ставить эксперименты даже на мышах.
Но «зеленые» порой не ведают, что творят - исследования, проводимые на позвоночных, позволяют ответить на ряд важнейших вопросов, касающихся пусковых механизмов и морфологических звеньев патогенеза, принципов терапии и профилактики ряда социально значимых заболеваний, от которых страдает все человечество. И сегодня специалистов, имеющих подобный опыт, можно по пальцам пересчитать. В этом плане Лариса Сомова стала для института не просто ценным, а эксклюзивным приобретением. И она полностью оправдала ожидания и надежды руководства НИИ эпидемиологии и микробиологии, как морфолог принимала активное участие во всех его важных научных темах и направлениях, которые касались изучения инфекций. В область ее профессиональных интересов входили и клещевые инфекции, включая энцефалит Повассан, и бактериальные, особенно «великий и ужасный» псевдотуберкулез, по-другому - дальневосточная скарлатиноподобная лихорадка.
- Эта коварная бактериальная инфекция, можно сказать, сделала лицо приморскому институту, обеспечила ему репутацию передового НИИ на мировом уровне, - улыбается врач-морфолог и доктор медицинских наук. –И не будет преувеличением сказать, что именно мы обратили внимание всего мира на проблему эпидемического псевдотуберкулеза, и в целом иерсиниозов, с тех пор как впервые стало известно о вспышках во Владивостоке своеобразной инфекционной болезни, первоначально получившей название дальневосточной скарлатиноподобной лихорадки.
Также я занималась сальмонеллезами, геморрагической лихорадкой с почечным синдромом. В этом смысле я была специалистом очень широкого профиля. Георгий Павлович, который после 23 лет работы в должности заместителя по науке и пяти – в статусе директора вследствие возрастного ценза был вынужден уйти на позицию советника, избрал заместителем руководителя именно меня, тогда еще только кандидата наук. Не эпидемиолога или вирусолога по профилю учреждения, а патоморфолога. Но даже он тогда не до конца понимал серьезность патоморфологического аспекта, говорил, что это частный вопрос. Я возражала: он частный только для микробиологии, но ключевой для всей медицины. И потом профессор согласился, понял мою правоту. В итоге я проработала заместителем директора по научной работе 20 лет, все свои силы направила на то, чтобы развивать и выводить на новую орбиту все наши актуальные исследования, которые принесли известность и славу не только институту, но также значительно повысили авторитет и имидж российской науки в целом. И я еще пять лет занимала должность директора НИИ, а с 2015 года являюсь главным научным сотрудником лаборатории молекулярной микробиологии.
Чудо-микроскоп из Страны восходящего солнца
Отдельного внимания заслуживает история создания лаборатории электронной микроскопии, которая вследствие структурных преобразований позже стала частью лаборатории молекулярной микробиологии. Когда было открыто Сибирское отделение РАМН и в 1980 году Владивостокский НИИ эпидемиологии и микробиологии благодаря инициативе Георгия Сомова вошел в его состав, на закупку современного дорогостоящего оборудования стали выделять серьезные средства. Противостояние двух великих держав – СССР и США проявлялось не только в прямой гонке вооружений:в Москве прекрасно понимали важность быть впереди планеты всей и в научных исследованиях, особенно тех, которые работали на биологическую безопасность нации.
А Георгий Павлович прозорливо осознал, что для прорыва требуется мощный электронный микроскоп – техника для того времени диковинная, почти фантастическая. Чудо-аппарат заказали в Японии, огромный контейнер с самим микроскопом и всем необходимым вспомогательным оборудованием выгрузили в 1982 году во дворе института на Лазо, 3, где он тогда располагался, и началась там совсем другая научная жизнь.
Для технического обслуживания прибора в штат НИИ взяли инженера, Лариса Сомова сама перевела с английского многостраничный талмуд инструкций. Надо отметить, что она использовала потенциал и возможности аппарата в полной мере. И сегодня, когда из Страны восходящего солнца во Владивосток приезжают представители компании-производителя JEOL, они до глубины души поражаются тем фактом, что их изделие до сих пор в строю. По документам японцы давали семилетнюю гарантию на работу, и они в пояс кланяются Ларисе Михайловне, сумевшей за почти 40 лет активной, но предельно бережной эксплуатации сохранить его практически в идеальном состоянии.
- Мы и сегодня на нем работаем и проводим исследования, - отмечает главный научный сотрудник. – Я занималась электронно-микроскопическим изучением клещевых и бактериальных инфекций, о которых уже говорила, благодаря этому накопила достаточный материал для докторской диссертации по скарлатиноподобной лихорадке. Более того – приступила к совершенно неожиданным для Георгия Павловича исследованиям ультраструктуры патогенных бактерий. Их результаты уже признаны и оценены не только в России, но и в мире.
На первом этапе они нашли отражение в монографии «Ультраструктура патогенных бактерий в разных экологических условиях» (Владивосток: Медицина ДВ, 2009),которая готовилась еще при жизни Георгия Сомова. Эта книга с великолепными электронно-микроскопическими иллюстрациями была представлена на многих авторитетных международных книжных выставках: в Москве, Мюнхене, Париже, Лондоне, Барселоне, Гонконге и Вене,а в прошлом году в Нью-Йорке на Book Expo America 2019. Также престижное издательство Cambridge Scholars Publishing предложило издать эту монографию на английском языке, и совсем скоро она увидит свет в Великобритании, станет доступна для изучения зарубежными коллегами.
Коварная Yersinia pseudotuberculosis
Пожалуй, все-таки главным направлением полета научной мысли Ларисы Сомовой были и остаются исследования по проблеме псевдотуберкулеза, которые она вела всю сознательную жизнь. Их значение не только для мира науки, но и человечества в целом сложно переоценить. Впервые выявленная во Владивостоке в 1959 году дальневосточная скарлатиноподобная лихорадка, новое для медицины клинико-эпидемическое проявление псевдотуберкулеза,в ХХI веке привлекла внимание в научных кругах мирового масштаба.
Это вызвано тем, что заболевание относится к группе эмерджентных инфекций, т.е. способных эволюционировать и проявляться вновь уже в измененном виде. Поэтому изучение клинико-эпидемиологических и морфологических особенностей патологии может дать ключ к разгадке механизмов ее возникновения и распространения, а также к разработке и усовершенствованию эффективной терапии и профилактике болезни.
А еще в конце прошлого года выяснилось, что бактерия Yersiniapseudotuberculosis является прародителем возбудителя чумы. Это страшное заболевание, которое вынуждает весь мир держать руку на пульсе – недаром на фоне закрытия многих научных учреждений противочумные станции, входящие в систему Роспотребнадзора, неизменно продолжают свою важнейшую работу по выявлению особо опасных инфекций.Для этих заболеваний не существует сроков давности, они могут«проснуться и поднять голову» в любой момент. И постоянный мониторинг этой ситуации – вопрос биологической безопасности не одной страны, а населения всей Земли.
Исследования дальневосточной скарлатиноподобной лихорадки легли в основу объемного и серьезного научного труда «Псевдотуберкулез: клинико-морфологические аспекты», написанного в соавторстве с член-корреспондентом РАН Федором Антоненко (Москва; Медицина, 2019).Посвятив значительную часть времени и сил изучению клещевых инфекций, Лариса Михайловна исполнила завет научного руководителя кандидатской диссертации Марии Фроловой, перед уходом из жизни передавшей своей ученице уникальные черновые материалы и наработки для докторской диссертации, которую сама защитить не успела.
И Лариса Сомова совместно с руководителем лаборатории природно-очаговых трансмиссивных инфекций Галиной Леоновой и вирусологом, профессором Вандой Погодиной из Института полиомиелита и вирусных энцефалитов на основе трудов Марии Петровны издала монографию-атлас «Патология нейроинфекций, вызываемых вирусами комплекса клещевого энцефалита» (Москва; Синтерия, 2018). Российская академия естествознания сама представила издание на международной книжной выставке в Нью-Йорке Book Expo America2019, где оно удостоилось золотой (!) медали.
Богатое и плодовитое родовое древо
Создав своим многолетним пытливым трудом достойный имидж институту на мировом уровне, Лариса Михайловна считала своим прямым долгом увековечить память о любимом супруге и великом ученом, столько сделавшем для родного учреждения и всей отечественной науки. В 2012 году она выступила инициатором присвоения НИИ эпидемиологии и микробиологии имени Георгия Павловича Сомова - почетного гражданина города Владивостока,участника Великой Отечественной войны,полковника медицинской службы в отставке, академика РАМН, доктора медицинских наук, профессора,заслуженного деятеля науки РФ и лауреата Государственной премии СССР.
И это ей удалось – гранитная табличка с именем легендарного эпидемиолога и микробиолога встречает каждого в фойе института как свидетельство подлинного человеческого достоинства, воинской доблести, профессионального таланта и гражданского мужества этого крупнейшего ученого современности.
- Я в науку попала случайно, но работаю по призванию, а когда впервые столкнулась с такой глыбой, как Георгий Павлович, то поняла, каким должен быть настоящий мужчина и ученый, - признается вдова академика. - Но 30 лет я воспринимала его только как наставника и соратника, мы были очень близки по духу, типу мышления, отношению к жизни и интеллектуальному развитию. И когда ситуация после долгих лет совместной работы естественным путем привела к бракосочетанию, я прекрасно понимала, что личности подобного масштаба, интеллектуалу высшей пробы нужно соответствовать во всем. И, несмотря на все мои научные монографии и статьи, главной своей книгой я считаю историко-документальное издание о любимом супруге, вышедшее в серии «ЖЗМЭИ» - жизнь замечательных микробиологов, эпидемиологов и инфекционистов.
Она написана совместно с вдовой родного брата мужа Андрея Бонч-Осмоловского, доктором исторических наук Надеждой Платоновой и представляет собой не только ретроспективу выдающихся научных достижений Георгия Павловича, но и историю знаменитой семьи Морозовых – Сомовых – Бонч-Осмоловских в контексте событий, происходивших в России после Великой Октябрьской революции. В этой книге использован богатый семейный архив, опубликованы редкие фотографии. Когда книга увидела свет, на меня вышли ялтинские специалисты из Крымского национального заповедника, одним из организаторов которого был дед супруга Георгий Морозов - действительный статский советник, лесовод и почвовед, ботаник и географ, классик российского лесоводства и автор легендарного «Учения о лесе» с мировым именем.
Также известным одаренным живописцем была мама Георгия Сомова - Ольга Морозова, и я в 2010 году самиздатом совместно с заслуженным художником РФ Геннадием Кунгуровым выпустила альбом ее чудесных акварелей. Сотрудники заповедника с моего согласия использовали материалы биографии Георгия Сомова для издания книги «Затерявшиеся в Крыму», которая посвящена 100-летию со дня смерти Г.Ф. Морозова и скоро выйдет из печати (Симферополь, 2020).
И еще мне очень повезло с учителями, блестящими учеными – они сами и их семьи стали для меня родными и близкими людьми, фактически родственниками. Сегодня, оглядываясь назад, я могу с уверенностью говорить о двух вещах – в науке можно работать только любя ее беззаветно и всем сердцем. И вторая – именно Георгий Павлович стал для меня образцом и эталоном в этой области, ярчайшей звездой и светилом, которому я всегда старалась соответствовать, двигаться в его фарватере и орбите. Он мне часто говорил: сделай что-нибудь такое, чтобы о тебе заговорили… Надеюсь, я исполнила его волю, и мне это удалось. И сегодня я продолжаю исследования по актуальным аспектам инфекционной патологии, в частности, псевдотуберкулезу как персистентной инфекции.
Семейные узы и преемственность традиций
Для Ларисы Сомовой наука – не просто сфера деятельности и область профессиональных интересов. Это образ жизни, навсегда вошедший в кровь и гены на тонком молекулярном и биоэнергетическом уровне. Она действительно ею живет и дышит, и все остальные семейные и бытовые дела и заботы идут параллельно, как неотъемлемая часть многогранного и разнопланового жизненного цикла. Она никогда не была затворницей, но не расстается ни с книгой, ни с научной статьей, работая над ними в праздники, выходные и на отдыхе…При этом такой научный образ жизни, требующий максимального внимания и концентрации, жесткой самодисциплины и собранности, ни при каких обстоятельствах не затрагивал интересы семьи. Одновременно переводить статью, готовить обед и заниматься детьми? Не проблема…
Лариса Михайловна воспитала двух прекрасных дочерей, которые подарили ей шестерых внуков и внучек, есть даже полугодовалая правнучка - отрада и свет в окошке.Младшая Маргарита окончила педиатрический факультет ТГМУ, стала дерматологом, старшая Юлия – выпускница музыкального училища, выйдя замуж за военнослужащего, уехала в Большой Камень и трудилась музыкальным работником, позднее занялась коммерцией. Мама Валентина Николаевна, дожившая до 84 лет, всю жизнь гордилась своей любимой дочерью, следила за ее успехами на научной ниве и была поддержкой, опорой, соратником, единомышленником и старшей подругой, взваливала на свои плечи груз домашних хлопот во время частых командировок.
Помимо чисто научной литературы Лариса Сомова испытывает слабость к историко-документальным описаниям жизни замечательных людей, классике и современной прозе, а еще она на протяжении всей жизни не оставляла юношеского увлечения моделированием одежды, придумывала эксклюзивные авторские фасоны,талантливо и со вкусом обшивала себя и всех своих многочисленных родственников.
Истинная леди приморской науки - от гибкого острого ума, неоценимого вклада в сокровищницу мировых достижений до царственной посадки головы и воротника элегантного, безупречно сидящего платья, она скромно, но с огромным достоинством выступает хранителем богатого наследия своего мужа и добрых семейных традиций, которые обязательно продолжатся в следующих поколениях одаренного рода Сомовых. А они в свою очередь впишут еще немало ярких содержательных страниц в эту славную фамильную летопись.