Жизнь, прожитая не зря

Завтра, 8 декабря 2017 года, ГБУЗ «Приморская детская краевая клиническая туберкулезная больница» отмечает свое 70-летие. За год через руки высококлассных специалистов ЛПУ проходит до четырех  тысяч юных пациентов со всего региона. Для их диагностики, лечения и реабилитации используются самые современные методики. А история учреждения началась с организации двух отделений на 50 коек при городской детской больнице №2 во Владивостоке, которые позже выросли в самостоятельный стационар. О том, как в 50-60-е работалось детским фтизиатрам в Приморье, о соратницах и современных докторах, а также о беззаветной любви к профессии и маленьким пациентам рассказала первый главный врач детской туберкулезной больницы Лидия Грибова.

- Не сразу. У нас, лечебников, тогда не было такой узкой специализации как педиатрия, не говоря уже о фтизиатрии. После окончания института я сначала работала участковым врачом в Черниговском районе. В моем, так сказать, подчинении были деревня и совхоз. Лечила всех – и старых, и малых. Так что врач общей практики – это не ново.

 

А потом в совхоз приехал агроном с женой-врачом и меня перевели в районную больницу.  Сказали: будешь педиатром, и я стала вести прием детей в небольшой поликлинике при ЦРБ. Уже потом была специализация в Москве по фтизиатрии, переезд во Владивосток, работа в четвертом и пятом туберкулезных отделениях в детской больнице на ул. Папанина.

 

И я как-то сразу влюбилась в детскую фтизиатрию – она настолько многогранная и интересная. Может, кто-то боится идти в эту профессию из-за опасения заразиться, но мне это всегда казалось предрассудками. Я нырнула в дело с головой. К моменту создания самостоятельной детской туберкулезной больницы стаж работы педиатром-фтизиатром у меня был уже 10 лет.

 

- Подробностей принятия решения «на верху» не знаю. Но, мне кажется, в какой-то степени это было связано с переездом костно-суставной больницы и освобождением здания на улице Демьяна Бедного в районе Седанки. Туда мы и заселились в 1969 году. Получилось одно отделение на 75 коек. Некоторое время подчинялись взрослому туберкулезному диспансеру, а потом стали самостоятельными.

 

- Мне кажется, да. Потому что задачи у детской и взрослой службы немного разные, подход к пациенту разный. Ну а выведение туберкулезных отделений из состава обычного детского стационара – тут даже не обсуждается, все аргументы «за». 

 

- Еще в отделениях второй больницы у нас сложился хороший врачебный состав: рядом со мной трудились такие умные и грамотные фтизиопедиатры как Евдокия Дунаева и Нина Миленина. И вот мои соратницы-подружки сказали в один голос: «Вы будете главным врачом!». Я сначала отказывалась. Но потом главный врач краевого туберкулезного диспансера убедила, пообещала помочь. Пришлось стать главным врачом. И не жалею.

 

Правда, мне не хотелось быть только администратором, поэтому я продолжала вести больных, хотя и вполовину меньше, чем полагалось по нормам обычному врачу – то есть не 25 детей, а 12. Потому что я даже представить не могла – как это я не буду лечить.

 

Коллектив у меня небольшой был. Но хорошие и дружный. Всего три врача, и отношения между нами были чудесные. Помогали друг другу, вместе обсуждали, принимали решения по пациентам. Медсестры, санитарки, видя такое отношение между врачей, тоже становились более внимательными друг к другу, спешили на выручку и в рабочих ситуациях, и в жизненных.

 

- Основной костяк перешел из туберкулезных отделений «второй» больницы. Из других отделений несколько человек тоже потянулись за нами. В младший и немедицинский персонал подобрались люди из числа живущих в районе Седанки. Не помню, чтобы мы испытывали большие трудности с кадрами.   

 

 

- Да как-то за давностью лет напряженные моменты стерлись, осталось только ощущение рабочего подъема и желания лечить как можно лучше. Снабжение продуктами и лекарствами противотуберкулезной службы было хорошее. Правда, фтизиатры в наше время располагали меньшим числом препаратов, чем сейчас – у нас были только фтивазид да ПАСК, потом появился стрептомицин. Но мы добивались хороших результатов излечивания.

 

Больница значилась как городская, но у нас, в основном, лежали детки из края. Тогда не делились чей пациент – городской, краевой, из какого района, региона, есть полис или нет. Если ребенок заболел, он наш! Мы госпитализировали всех, кто в этом нуждался.

 

Да, порой тесновато было. Проверяющие приходили, делали замечание – мол, у вас скученность. Но здание небольшое, что мы могли? Почти в самом начале я отказалась от кабинета главного врача, и мы все три врача переехали в один кабинет. Освободившееся помещение отдали под палаты, создать для детей условия было важнее.  

 

- Тогда еще не было обязательной вакцинации БЦЖ, поэтому осложнения туберкулез давал тяжелые. Плюс в районах не всегда вовремя ставили правильный диагноз. И мы со своими врачами договорились – выезжали в край и учили врачей вовремя распознавать болезнь, правильно ставить диагноз и своевременно направлять к нам в стационар. Нас тогда с Евдокией Григорьевной и Ниной Михайловной прозвали «три кита детского туберкулеза».

 

Нормативов по срокам лечения по дням нам никто не устанавливал. Мы считали, что ребенок должен долечиться и только потом его можно выписывать. А уж сколько дней для этого понадобится… с менингитом, например, у нас могли лежать до года. А из диагностики что было? Туберкулиновые пробы, анализ крови да рентген.

 

- Я считаю, что раньше во многом было проще. Не потому, что было меньше отчетов, планов. Не потому, что медицина постоянно развивается, и появилось много новых знаний о болезнях, новых препаратах, методах диагностики…  

 

Сейчас молодых специалистов более целенаправленно учат. Но, мне кажется, мы не хуже врачи были, а в чем-то даже лучше. Например, мы по-другому относились к своей работе, пациентам. У современных врачей знаний стало больше, а внимания к пациентам меньше. Молодые доктора очень умные, начитанные, грамотные, но душевность теперь встретишь редко. Может потому, что им некогда – они все время учатся, работают на 2-3 работах.

 

С другой стороны, нам было проще работать, потому что отношение к медицинским работникам было другим. Не волновались, как прокормить семью на одну зарплату. Среди детей и родителей  врач пользовался безоговорочным авторитетом и уважением. Мне бывшие мои пациенты до сих пор звонят, поздравляют с праздниками. И, честно говоря, в такие моменты острее ощущаешь, что жизнь прожита не зря, что ты принес большую пользу детям.