Восточный вектор науки и личности

Михаил Щелканов является уникальным российским ученым-вирусологом с мировым именем, доктором биологических наук, который возглавляет целый ряд ключевых для Дальнего Востока учреждений: НИИ эпидемиологии и микробиологии имени Г.П. Сомова Роспотребнадзора, Международный научно-образовательный центр биологической безопасности и кафедру эпидемиологии, микробиологии и паразитологии Института наук о жизни и биомедицины ДВФУ в Приморье, а также лабораторию вирусологии Федерального научного центра биоразнообразия наземной биоты Восточной Азии ДВО РАН. Вся жизнь и профессиональная судьба Михаила Юрьевича убедительно свидетельствуют: он точно не ищет легких путей и простых очевидных решений, выбрав роль не грамотного статиста, талантливого ремесленника и высокоинтеллектуальной «линейки», а истинного творца, блестящего ученого-вирусолога, способного видеть перспективу, совершать прорывные открытия и делать потрясающе точные прогнозы. Это дар, основанный на глубоких фундаментальных знаниях в самых разных областях, колоссальном практическом опыте, аналитических качествах, характере и интуиции настоящего исследователя, не мыслящего своей работы без изнуряющих, но захватывающих экспедиций, которого ведет вперед неукротимый дух научного поиска. Ученый убежден, что зерна истины невозможно отыскать в теплых кабинетах столичных учреждений – они добываются в упорном труде и суровых полевых условиях, и только потом становятся объектом для пристального изучения на современном лабораторном оборудовании.

Мекка для классического вирусолога

Михаил Щелканов увидел перспективы Дальневосточного региона намного раньше коллег из научного сообщества, которые стремились построить карьеру в центральных районах России. Но до того, как окончательно обосноваться здесь, он с 2000 по 2014 годы в ходе активной экспедиционной деятельности в прямом смысле объездил всю страну, получив целостное представление об уровне и особенностях биоразнообразия в разных ее уголках – от Калининграда до Чукотки.  

- Моя докторская диссертация, которую я писал в НИИ вирусологии им. Д.И. Ивановского РАМН под руководством академика Дмитрия Львова, была посвящена изучению природно-очаговых вирусов, - рассказал ученый корр. портала VladMedicina.ru. – После начала эпизоотии высоковирулентного вируса гриппа А субтипа H5N1 ее изучение стало темой моей докторской диссертации. Приходилось очень много ездить по стране, побывал даже в самой восточной части северной Евразии, которая расположена уже в западном полушарии. Конечно, внушительный объем экспедиций занимали Сибирь и Дальний Восток – Чукотка (до залива Креста и Амгуэмы), Камчатка (проехал от Елизово до Усть-Камчатска), Сахалин и острова Курильской гряды, Магадан, Еврейская автономная область, Приморский и Хабаровский края, Забайкалье, Саяны, западная и восточная Сибирь. Составив представление об уровне биологического разнообразия на просторах Северной Евразии, я убедился в том, что Уссурийская тайга является совершенно уникальным природным феноменом: здесь наблюдается невероятное смешение бореальных и южных видов флоры и фауны – одни только листопадные лианы производят неизгладимое впечатление – что уж говорить об амурских тиграх и дальневосточных леопардах!

Природа Приморья с самого начала произвела на Михаила Щелканов это неизгладимое впечатление, навсегда пленила сердце ученого, стала местом силы и землей обетованной, и он каждый раз, возвращаясь сюда, не перестал удивляться и открывать для себя что-то новое. Дело в том, что директор НИИ им. Г.П. Сомова Роспотребнадзора – классический вирусолог, а это в наше время штучные специалисты. Михаил Юрьевич с грустью признает, что молодежь предпочитает уходит в область молекулярной вирусологии, которая является лишь одним из разделов этой науки, но никак не самостоятельной научной дисциплиной. Да, они востребованы, их труд хорошо оплачивается, но основное место работы настоящего классического вирусолога находится непосредственно в природном очаге, а юг российского Дальнего Востока – это своеобразная вирусологическая Мекка.

«Колыбель» концепции природной очаговости

Как подчеркивает ученый, именно здесь, в Уссурийской тайге, сформировалась концепция природной очаговости. Если совершить небольшой исторический экскурс, то в 1937-1939 г. прошлого столетия сюда была направлена Особая дальневосточная экспедиции Наркомздрава СССР для изучения тогда еще совершенно неизвестного заболевания – «весенне-летнего» клещевого энцефалита. В результате их работы под руководством полковника, а впоследствии генерал-лейтенанта медицинской службы академика РАН и РАМН Евгения Павловского был открыт вирус клещевого энцефалита, и самое главное – научно обоснована его экология, связанная с иксодовыми клещами. Полученные результаты подтолкнули исследователя к более широким обобщениям, и в 1939 году, выступая на Общем собрании Академии наук СССР, Евгений Никанорович впервые выступил с развернутым изложением концепции природной очаговости.

- Сегодня это достояние учебников, а тогда в научном сообществе ее не сразу приняли со всеобщим восторгом, - отмечает Михаил Щелканов. – Концепция природной очаговости инфекционных заболеваний требует комплексного подхода, поскольку их возбудители являются сочленами природных экосистем и могут циркулировать независимо от человека. И Homo sapiens, при всей своей разумности порой вторгается на территорию таких экосистем и становится потенциальным хозяином патогена со всеми вытекающими последствиями. Данная гипотеза получила всемирное признание, хотя часто наши зарубежные «партнеры» благополучно «забывают» о первооткрывателе так же, как они предали забвению заслугу российского физиолога растений Дмитрия Ивановского в открытии вирусов в 1892 году. На Западе эти лавры приписывают Мартину Бейеринку, который, кстати, использовав латинский термин virus (яд), только подчеркнул ошибочность своих взглядов на природу вирусов как растворимых токсинов. Но именно Дмитрий Иосифович доказал не только фильтруемость вирусов через бактериальные фильтры, но и корпускулярные свойства возбудителя табачной мозаики. Примеров такого незаслуженного забвения сегодня множество… Но вернемся к Дальнему Востоку, который в том числе оказал на меня и огромное эмоциональное воздействие, он был той самой экзистенциальной «колыбелью» концепции природной очаговости, ее истоком, которую я вместе с коллегами продолжаю развивать и сегодня.

Желая быть как можно ближе к чрезвычайно интересным природным очагам Дальнего Востока, Михаил Юрьевич решил оставить Москву и обосновался во Владивостоке. Нельзя сказать, что адаптация в регионе проходила легко и безболезненно – любой переезд, тем более в другой конец страны, неизбежно связан с многочисленными трудностями. Но будущий глава НИИ им. Г.П. Сомова Роспотребнадзора с самого начала знал, что это не временная командировка – у него здесь квартира, он перевез во Владивосток семью, а значит якорь в восточной научной гавани брошен всерьез и надолго.

Комплексный мультидисциплинарный подход

Михаил Щелканов говорит, что его личный восточный вектор был предопределен самой историей отечественной вирусологии.

- Цель моей научной деятельности на Дальнем Востоке – комплексное изучение пространственно-временной структуры природных очагов инфекционных и паразитарных заболеваний, - акцентирует Михаил Юрьевич. – Я расширил сферу своих профессиональных интересов, так как любой классический вирусолог, работающий в поле, должен быть, в определенном смысле энциклопедистом, хорошо разбираться не только в представителях царства Virae (в том числе – с применением молекулярно-генетических методов), но и понимать основы климатологии, ландшафтоведения, ботаники, акарологии, энтомологии… Изучение экологии возбудителя заболевания невозможно без исследования экологии его потенциальных хозяев и переносчиков. Здесь, на Дальнем Востоке, я помимо вирусов животных изучаю и фитовирусы – именно с вирусов растений в свое время «откуда есть пошла» вся вирусология. Следует отметить и природоохранный аспект комплексности экспедиционной деятельности – я всегда с определенной долей недоумения смотрел на экспедиции, коллекционирующие лишь несколько (или того паче – один) элемент биоценоза. Получается, что за следующими элементами надо снаряжать новую экспедицию, снова изымать из природы животных и растения… И дорого, и неразумно! Если вы уже выехали в очаг, к работе нужно подходить комплексно, брать весь паразитом экосистемы. Подобного рода исследования в Приморье сегодня проводит только моя группа.

По словам специалиста, в России осталось всего несколько групп классических вирусологов, занимающихся исследованием биоразнообразия от поля до секвенатора и компьютера. Причем эпизодических экспедиций здесь недостаточно - чтобы получить представление о пространственно-временной структуре природного очага, необходимо ходить по одним и тем же трансектам круглый год. А сегодня большинство научных учреждений предпочитают работать на привозном биологическом материале, пытаясь снять лишь «молекулярно-генетические сливки» и игнорируя как работу в самом очаге, так и – нередко – изоляцию штамма, что занимает центральное место всей классической вирусологии.

Копилка научных достижений

Только за последние восемь лет научных достижений в копилке ученого-вирусолога – великое множество. Так, летом 2014 года Михаил Щелканов вошел в состав первой экспертно-рекогносцировочной группы российских специалистов, возглавляемой академиком Виктором Малеевым, которых направили в Гвинейскую Республику в связи с эпидемией лихорадки Эбола. Там была собрана аналитическая информация непосредственно в эпицентре эпидемии, оказана научно-методическая поддержка местным специалистам, установлены контакты с вирусологами Гвинейского института им. Луи Пастера (г. Киндия). Кроме того, проведены переговоры с Министерством здравоохранения Гвинейской Республики с целью определения масштабов помощи со стороны Российской Федерации, осуществлена экспертиза возможности применения российских специализированных противоэпидемических бригад. В последующие годы было выполнено районирование Африканской природно-очаговой провинции в отношении филовирусных лихорадок и описаны основные типы связанных с ними эпидемических вспышек.

Кстати, Михаил Юрьевич в 2015 году был награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени за большой вклад в оказание гуманитарной помощи по организации комплекса противоэпидемических мероприятий и диагностики лихорадки Эбола на территории Гвинейской Республики. Эта же деятельность стала причиной его включения в «Топ-100 людей современной России: смелые поступки, достижения, открытия и живая история. 2014 год». С 2015 г. на территории юга российского Дальнего Востока ученый начал широкомасштабные исследования природных очагов инфекционных и паразитарных заболеваний.

В частности, в 2015 году после четвертьвекового перерыва Михаил Юрьевич возобновил регулярный эколого-вирусологический мониторинг малых островов Охотского моря, на которых в гнездовых колониях морских колониальных птиц происходят чрезвычайно интенсивные популяционные взаимодействия в системе «вирусы-иксодовые клещи Ixodes uriae-птицы». Им впервые описаны сроки линьки перед зимовкой, получены и идентифицированы с помощью современных молекулярно-генетических методов новые вирусные штаммы и выявлены молекулярные маркеры их патогенности. Предложена концепция участия колючих вшей из семейства Echinophthiriidae в циркуляции патогенных микроорганизмов и адаптации их к организму млекопитающих, описан новый вид колючих вшей Antarctophthirus nevelskoyi, паразитирующий на северном морском котике.

В 2017 году по инициативе Михаила Щелканова на базе лаборатории вирусологии ФНЦ биоразнообразия наземной биоты Восточной Азии была создана Российская коллекция фитовирусов, распространенных на юге российского Дальнего Востока. С трибуны Международной конференции «Амурский тигр: состояние популяции, проблемы и перспективы охраны» профессором была предложена концепция Дальневосточного банка биологических материалов от особо охраняемых животных и растений, которая внесена в План действий по сохранению популяции амурского тигра на территории РФ.

Когда реальность соответствует прогнозам

Подлинного ученого от ремесленника отличает и способность к точным и научно-обоснованным аналитическим прогнозам, которые тем не менее невозможны без интуитивных озарений и творческого подхода. Еще в 2013 году Михаил Щелканов писал о «возросшем уровне эпидемической опасности» со стороны коронавирусов. Летом 2019 года, когда Татьяна Миткова снимала о нем очередной фильм из серии «Крутая история», Михаил Щелканов, что называется, под камеру сделал прогноз о приближении опасной эпидемической ситуации, связанной с коронавирусом. Через полгода этот прогноз, к сожалению, сбылся. Так, в марте 2020 года Михаил Юрьевич одним из первых российских вирусологов представил доклад о новом коронавирусе на Ученом совете ДВФУ, развеяв существующие мифы и рассказав о фактах, позднее став соавтором первого пособия и научных статей по борьбе с COVID-19.

- Коронавирусы, связанные с рукокрылыми, были бомбой замедленного действия, которая рванула в декабре 2019 года, - констатирует вирусолог. - Вплоть до конца XX века коронавирусы считались серьёзной ветеринарной проблемой, однако их эпидемический, а уж тем более пандемический потенциал оказался недооценен. В начале нулевых мы впервые осознали серьезность данной угрозы для человеческой популяции: в 2002 году в южных провинциях Китая был зафиксирован тяжелый острый респираторный синдром (ТОРС). Природным резервуаром этого вируса стали летучие мыши, а промежуточными хозяевами – циветты, которых употребляют в пищу по всей Юго-Восточной Азии. Возбудитель той эпидемии – коронавирус SARS-CoV – является ближайшим родственником современного пандемического SARS-CoV-2 (они входят в один подрод Sarbecovirus рода Betacoronavirus в семействе Coronaviridae). Та эпидемическая вспышка сопровождалась множеством завозных случаев по всему миру, и тогда от полноценной пандемии нас спасло только чудо. Точнее - не в полной мере явленное миру китайское экономическое чудо, т.к. сеть авиарейсов из Поднебесной в то время была еще не столь густой, как сейчас.

Затем в 2012 году ученые открыли MERS-CoV – коронавирус ближневосточного респираторного синдрома, также связанный с рукокрылыми на Аравийском полуострове. И тогда наблюдалась довольно серьезная вспышечная динамика, я как раз в то время написал научную статью «Коронавирусы человека: возросший уровень эпидемической опасности». Таким образом, еще 10 лет назад предсказывалось, что история с данным вирусным семейством может закончиться печально. Уже после переезда на Дальний Восток я отмечал ухудшающуюся динамику и в 2015 г. написал еще одну работу «Ближневосточный респираторный синдром: когда вспыхнет тлеющий очаг?». Не успела она выйти из печати, как в Южной Корее произошла крупнейшая завозная эпидемическая вспышка MERS-CoV, которую я тоже подробно описал, но, к счастью, она носила внутрибольничный характер. Так что в случае с коронавирусами все было понятно давно, но когда именно эта бомба рванет, точно спрогнозировать невозможно, поскольку это стохастический, т.е. вероятностный по самой своей сути процесс.

В последних работах Михаила Юрьевича по данной теме рассматриваются перспективные направления автоматизированного сопровождения процесса принятия диагностических решения на основе современных информационных технологий. В частности, ученый является соавтором ряда научных публикаций, посвященных поиску анти-SARS-CoV-2 препаратов на основе эндемиков Дальнего Востока.

Узкие места современного образования

Являясь последователем Дмитрия Львова и ощущая себя научным правнуком Евгения Павловского, Михаил Юрьевич продолжает отстаивать незыблемый для него принцип, который заключается в том, что работа вирусолога всегда начинается в очаге и только потом завершается на секвенаторе и компьютере. Никто не обязан приносить ученому пробу на блюдечке – он должен привезти ее в лабораторию сам, лично оценив условия ландшафтной обстановки.

- Современная болонская система образования, принятая в едином учебном пространстве для ведущих европейских стран, не подразумевает изучение классической вирусологии, - обращает внимание Михаил Щелканов. – И только в лоне советской системы образования можно было отбирать, воспитывать и обучать классических вирусологов. Это мое личное частное мнение как профессора и заведующего кафедрой Дальневосточного федерального университета. Сегодняшняя концепция заточена на подготовку ремесленников, специалистов по молекулярным методам, которые легко заработают на «кусок хлеба с маслом», причем за короткое время магистратуры. Выпускники могут пойти в любую диагностическую лабораторию (в том числе – частную) и очень неплохо получать. Совсем иное дело, когда человек шесть лет учится университете, потом еще в аспирантуре и докторантуре, чтобы, истекая потом, ходить с волокушей по таежным тропам. При этом необходимо иметь склонность к энциклопедизму, освоить огромные пласты знаний из самых разных биологических наук и обязательно – массу технических навыков. В поле не вызовешь службу техподдержки и сервиса, все нужно уметь делать самому. А еще требуется высокая коммуникабельность, умение договариваться и с власть предержащими, и простыми людьми. А бывает и такое, что через 12 лет становится понятно, что из человека невозможно вылепить крепкого классического вирусолога, его психоэмоциональная организация этого сделать не позволяет. Не подходит он для такой работы по своим личностным характеристикам, и все тут.

Все это малопривлекательно для современной системы сертификации узких специалистов и образования в целом, направленной на формирование компетенций, т.е. именно ремесленных навыков. Понятно, что в сложившейся ситуации осталось крайне мало подлинных ученых с широким профессиональным кругозором, сохранивших в себе желание работать в области классической вирусологии. Такие, как Михаил Юрьевич в силу ряда причин, в том числе определенных психоэмоциональных характеристик личности оказались мотивированными продолжить свои научные изыскания.

Осязаемые контуры обозримого будущего

Важно, что после передачи НИИ эпидемиологии и микробиологии имени Г.П. Сомова в ведение Роспотребнадзора институт получил импульс для дальнейшего развития новейших отечественных технологий мониторинга социально-значимых и природно-очаговых заболеваний, эффективных подходов к предотвращению опасных эпидемических ситуаций, в частности, при помощи мобильных лабораторий на базе высокопроходимых КамАЗов. Данные комплексы оснащены полной линейкой современного оборудования - от ламинарных шкафов и амплификаторов до вытяжек с фильтрами тонкой очистки и полного обеззараживания. При этом речь идет о замкнутом цикле - за борт ничего не выбрасывается, биоматериал хранится в специальных емкостях.

- Это высокотехнологичная лаборатория на колесах, которая позволяет проводить те же исследования, что и в стационарных условиях, но обладает важным и неоспоримым преимуществом - возможностью выдвинуться непосредственно в эпицентр эпидемической вспышки, - поясняет Михаил Щелканов. - Это экономит драгоценное в таких случаях время, а в результате возрастают и скорость, и достоверность полученных результатов. Такие мобильные лаборатории при грамотном использовании могут работать не только в эпидемическом, но и природном очаге. Конечно, без соответствующего стационарного оборудования это пока проблематично, хотя я уверен, что относительно скоро мы сможем установить его на колеса – и тогда сможем перейти к системе постоянно действующих экспедиций, и уже сейчас мы работаем на это будущее, закладываем его технологические основы. Кстати, Россия зачастую без всякой оплаты - на безвозмездной основе - передает эти дорогостоящие мобильные лабораторные комплексы коллегам из дружественных стран.

Сегодня в российской научной среде обострились опасения, связанные с отказом некоторых зарубежных специализированных изданий публиковать исследования отечественных ученых. Но научная и практическая ценность разработок коллектива дальневосточных специалистов НИИ им. Г.П. Сомова столь велика, что даже откровенно враждебно настроенные западные круги вынуждены давать им зеленый свет.

- В целом это порочная практика, сложившаяся в начале 90-х годов прошлого века, которую необходимо менять, - убежден Михаил Юрьевич. – Я никогда не был сторонником нарочитого интернационализма науки и даже в лучшие времена воздержался бы от публикаций половины своих работ за рубежом. Но это одно из обязательных требований госзадания для института, который я возглавляю. Вместо того чтобы развивать русскоязычные научные журналы и создавать отечественные системы оценок качества научной деятельности, мы после развала СССР заложили катастрофически разрушительную идею о том, что наша работа должна оцениваться по количеству публикаций в иностранных изданиях. Фактически мы за свои же деньги делимся с «коллегами» из недружественных стран уникальными научными наработками. Подчас они заинтересованы в них даже больше нас, но получают все не только бесплатно, но и еще и с доплатой за публикацию. Недавно мы отослали статью в один из зарубежных журналов, и нам приходит счет с припиской мелким шрифтом: «коллектив авторов согласен, что средства будут переведены на поддержку Украине». Мы, естественно, им написали ответное письмо с требованием снять статью с печати и с подробным объяснением нашей позиции неприемлемости поддержки нацистских режимов, но статья все равно вышла, причем без всякого финансового участия с нашей стороны. Я считаю, что подобным предложением они глубоко оскорбили мое национальное достоинство и личную память о предках, сражавшихся с фашистской сволочью на полях Великой Отечественной войны. Не стремлюсь я к всемирной славе любой ценой – мне достаточно публиковаться в своей стране на родном языке.

Ученый Михаил Щелканов все давно для себя решил: ощущая себя в точке пересечения двух смысловых ключевых линий преемственности отечественной вирусологии, он намерен продолжать фундаментальные исследования всеми доступными средствами пространственно-временной структуры природных очагов инфекционных и паразитарных заболеваний. Его устремления полностью коррелируются с перспективными планами государства российского, которое сделало ставку на восточный вектор развития науки и создание здесь мощного санитарного щита в рамках реализации глобального проекта по обеспечению биологической безопасности нации, который позволит эффективно и быстро противостоять существующим и новым угрозам биологической безопасности. Причем системные действия государства крайне редко заметны для обычного гражданина, особенно здесь и сейчас – они формируют модель развития державы на столетия вперед. А это высочайший уровень ответственности, предопределяющий благополучие будущих поколений, который по плечу и по силам очень немногим.