Людмила Кононова: Здесь можно научиться всему

Одна из старейших работников КГБУЗ «Михайловская центральная районная больница» Приморского края Людмила Кононова удостоилась уважения коллег еще, будучи совсем юной. 20-летняя на тот момент девушка, пусть незначительное время, но исполняла обязанности старшей медицинской сестры детского отделения больницы города Спасска-Дальнего. И уже много лет она работает старшей операционной медсестрой оперблока Михайловской ЦРБ. Уроженка села Осиновка Михайловского района в преддверии Дня медицинского работника рассказывает о себе, своей работе и коллегах.

 

- К медицине я прониклась симпатией лет с 14-ти, - вспоминает Людмила Владимировна. - Мне нравились люди в белых халатах. Я считала, что медицинские работники на порядок нужнее обществу, чем представители других профессий, ведь они помогают людям сохранять и восстанавливать их здоровье. Я смотрела о них передачи по телевидению, художественные фильмы. В школе входила в санитарную дружину общества Красный Крест, в случае необходимости, когда кто-нибудь поранился, оказывала ребятам первую медицинскую помощь.

 

А в 1976 году, после окончания 8-го класса, поступила в Уссурийское медучилище по специальности «медицинская сестра детских учреждений». С одной стороны - я обрадовалась, что получу профессию, о которой мечтала, а с другой - для меня было очень волнительно вырваться из села в город в 14 лет. Все четыре  года обучения жила на съемной квартире у пожилых людей и с удовольствием училась. Особенно мне нравились специальные предметы, связанные с медициной.

 

- В Спасск-Дальний. Там открывалась новая городская больница, и нас взяли туда сразу 10 человек. Все вместе и жили в трехкомнатной квартире, замещавшей нам общежитие.

 

Работали в детском отделении, и поначалу было очень тяжело. Я ведь пришла работать совсем молоденькой, через две недели после приезда в Спасск мне исполнилось 18 лет. Хорошо, что в больнице работали опытные медсестры, они помогли нам адаптироваться.

 

Отделение было большое - на 40 коек. Я делала детям внутривенные инъекции, дуоденальные зондирования. А когда работала уже третий год, замещала старшую медсестру на время ее нахождения в отпуске. Мне тогда шел 21-й год.

 

Как такового у меня не было опыта работать ни людьми, ни с комиссиями. Знаете, сколько было перелито слез?! Наша сестра-хозяйка мне говорила: «Что ты Люда так плачешь? В войну немцев не боялись так, как вы боитесь комиссий».

 

В отделении лежали дети от года и до 14-ти лет. Не все, конечно, могли говорить. И когда одновременно поступало много пациентов одного возраста, мы, боясь, что не сможем их запомнить, и чтобы не перепутать назначения врача, писали записки с их фамилиями и клали им в кармашки. Но дети их выбрасывали. И тогда мы малышам стали писать фамилии на руках. Это уже не нравилось родителям. Но куда нам было деваться? Запомнить их было просто невозможно.

 

Очень много детей попадало в больницу из Спасского детского дома. Их было особенно жалко. Никогда не забуду глаза этих ребят. Они, бывало, подойдут сзади, погладят тебя по спине и спрашивают: «Скажи, ты моя мама, заберешь меня?». А что мы им скажем? Мы сами еще девчонки. Так было их жалко, это не передать словами.

 

- В 1982 году. Меня все время тянуло домой, поближе к родителям. И как-то приехала с подружкой в отпуск, и так захотелось остаться. Подружка была из Даниловки, мы и учились вместе с ней, и работали. Ей тоже не хотелось возвращаться в Спасск, и она предложила устроиться где-нибудь в Михайловском районе. В самой Михайловке нас не взяли. Сказали, если останемся, нас через суд вернут на прежнее место работы. Дело в том, что мы пришли в Спасскую больницу по целевому направлению, и должны были отработать три года, а отработали только 2,5 года. Тогда мы поехали в Новошахтинск, и, по предложению главного врача больницы, устроились временно, оставив документы в Спасске. Потом нам их вернули.

 

Работали в инфекционном отделении Новошахтинской больницы. А спустя полтора года, в 1984-м, главный врач Михайловской больницы увидел нас с подружкой на одном спортивном празднике и предложил перейти работать в ЛПУ. Сказал, что планируется открытие операционного блока, и ему туда нужны медицинские сестры. Мы согласились, посчитав, что это будет гораздо ответственнее и серьезнее, чем работа в инфекционном отделении.

- Делали. Но медсестры, участвующие в операциях, должны были постоянно находиться в больнице только днем. А ночью на операции их вызывали из дома. Могли вызвать за ночь и по три, и по четыре раза. А потом решили сделать круглосуточные смены.

 

Перед тем, как приступить к работе, отучились месяц в Уссурийске на базе городской больницы. Фактически это было рабочее прикомандирование. Стояли на операциях даже вдвоем с хирургом, без ассистента. Но все равно опыта было мало. Там же используется много ниток, иголок разного размера, сложно было в этом разобраться. Поэтому сначала было очень тяжело.

 

Огромное спасибо нашей бывшей заведующей хирургией Ольге Васильевне Ворониной. Именно она научила нас всему, о чем не расскажут в медицинском училище, сколько бы ты там не учился. И очень помогали хирурги.

 

- Нет. Это в Уссурийской городской больнице в каждом отделении есть операционная. У нас долгое время оперировали в одном месте. И только относительно недавно сделали отдельную операционную в роддоме. Но, учитывая численность населения района, я считаю, что этого достаточно.

 

На операциях помимо одного или двух хирургов присутствует медсестра и санитарка. У нас шесть операционных сестер, включая меня, и четыре санитарки. Все грамотные, у всех очень большой стаж, и они прекрасно знают свое дело. Сама я перестала практиковать год назад, но контролирую работу всех медсестер в операционной: как они накрывают стол, насколько хорошо проведена стерилизация инструментов, не истек ли срок годности лекарств. Мне нравится моя работа. Когда ты видишь, что пациенту провели успешную операцию, и он идет на поправку, становится радостно.

 

- Сейчас - нет. Но в первый раз, когда пришла в операционную, потеряла сознание и сползла по стене. Так было плохо. Думала, что не смогу работать в операционной. Как это так: ведь человека режут! А потом, идя на операцию, мысленно себя настраивала, что это же для блага пациента, и, в конце концов, с ним все будет хорошо.

 

Не передать словами, как бывает тяжело, когда поступают травмированные после ДТП. Это же ужас, когда ты видишь человека с травмами не совместимыми с жизнью, горе близких. Такое нельзя забыть, и привыкнуть к этому невозможно совершенно. Я помню всех, кто умер на операционном столе. Мне жалко всех, в том числе и  тех, кого называют асоциальными личностями. Да, пусть они такие, но ведь у них же есть родители, которые переживают за них. А как им тяжело?

- Было. Когда приехала в Михайловку, мы с подружкой жили в общежитии, а потом мне от профсоюза дали однокомнатную квартиру. Я думала, что поработаю здесь немного, приобрету навыки, и поеду работать в операционную роддома во Владивосток. Тем более что нас с подружкой туда звали. Но потом вышла замуж и так здесь и осталась.

 

У нас в операционной замечательный коллектив. Мы как одна семья. Всем медсестрам около 50-ти лет, всю жизнь проработали вместе. Все друг про друга знаем: и про детей, и про внуков. Мне кажется, уже по взгляду понимаем друг друга.

 

- У нас их нет. Нам нужна медсестра в перевязочную палату, но пока не можем найти. Приглашаю на работу студентов-практикантов, ведь у нас экстренная служба, здесь всему можно научиться, и сразу увидеть результат своей работы. Но они не хотят идти, предпочитают работать в поликлинике.

 

- Нет. У меня одна дочка. Она видела, как много я работаю, в том числе и на праздниках. И решила, что не пойдет в медицину. Окончила юридический факультет ДВГУ и сейчас работает юристом во Владивостоке. Мои родители, бабушки и дедушки тоже не были связаны с медициной.