Владимир Шапкин: «Я мог стать судоводителем»
Главный внештатный детский хирург Приморского края и ДВ федерального округа Владимир Шапкин рассказал порталу «Владмедицина» о себе и состоянии детской хирургии нашего региона
- Владимир Владимирович, у Вас много должностей...
- Да, это так, но большинство из них - общественные. Прежде всего, я заведующий кафедрой детских хирургических болезней ГБОУ ВПО ВГМУ Минздравсоцразвития РФ, д.м.н., профессор. Наша кафедра работает на базе трех учреждений: основная часть в детской городской больнице (ныне ГБУЗ «Краевая детская клиническая больница №1»), вторая база - это бывший центр охраны материнства и детства (ныне ГАУЗ Краевой клинический Центр Специализированных видов медицинской помощи) и третья база - детская поликлиника №12. Помимо этого работаю пластическим хирургом как детей, так и взрослых. Также я главный внештатный детский хирург Владивостока, Приморского края и главный детский хирург-эксперт ДФО. Есть и другие общественные должности.
- Как Вы пришли в медицину?
- У меня родители - хирурги, оба доктора наук, профессоры. В 10 классе я сомневался - поступать в ДВВИМУ на судоводителя или в медицинский. Пошел по пути родителей. Закончил ВГМИ в 1982 году, два года после этого учился во Владивостоке, потом работал и учился в Москве (в общей сложности - 6 лет), но вернулся во Владивосток.
- Есть ли разница между медициной Владивостока и Москвы?
- Разница, конечно, есть. Где-то в лучшую, где-то в худшую сторону. В целом в столице лучшее оснащение, гораздо выше «насыщенность медициной» и больше медицинских возможностей. По уровню кадров, думаю, мы не уступаем. Но московским врачам работать легче хотя бы уже потому, что у них на каждого врача количество пациентов меньше, чем у нас.
- Может быть, поэтому из Владивостока уезжают хорошие специалисты, и мы теряем ценные кадры?
- Не соглашусь с вами. Да, кто-то уехал в западную часть страны, но и у нас остается немало хороших специалистов. А есть и те, которые возвращаются в Приморье. Я, например, вернулся.
- Почему Вы выбрали такую специальность, как детская хирургия?
- Сказался авторитет мамы, которая была детским хирургом. По сути, она организовала всю детскую хирургию Приморья и Сахалина. Когда я поступал, то размышлял только о двух факультетах: лечебном, где готовят врачей для взрослых, и педиатрический. Но, видимо, мамино влияние оказалось больше - стал детским хирургом. А в конце 1990-х частично занялся взрослой хирургией. Сейчас я, как пластический хирург, оперирую и взрослых, и детей. Но детская хирургия - это особо любимая профессия.
- Основная разница детской и взрослой хирургии, конечно же, в подходе к пациенту...
- Если взять детских хирургов, то привыкнув к маленьким пациентам, они зачастую с трудом могут работать со взрослыми, и наоборот. Многие взрослые хирурги панически боятся пациентов грудного возраста и новорожденных, так же как хирурги новорожденных не берутся оперировать взрослых. С первого курса детским хирургам преподают педиатрию, а с получением опыта у каждого вырабатывается свой подход.
- Каково положение детской хирургии в регионе?
- В крае достаточно хирургических детских отделений. Естественно, так как Владивосток самый крупный город региона, подавляющая часть детских хирургов и объем проводимых операций -тут. В ГБУЗ «Краевая детская клиническая больница №1» несколько отделений: урологические (тут занимается детьми с заболеванием мочевых путей и почек), плановое хирургическое, два экстренных отделения, хирургия новорожденных, лор-служба и детская онкология. Часть детской хирургической службы, включая ортопедию и нейрохирургию - работают на базе Краевого Центра Специализированных видов медицинской помощи. Есть детское ортопедическое отделение в «тысячекоечной» больнице, а также отдельные койки в краевой больнице №2.
Мы стараемся идти в ногу со временем и отслеживать все новшества в детской хирургии, не уступать специалистам в Москве, Питере. Для этого изучаем отечественный и зарубежный опыт, посещаем конференции. К тому же сейчас произошли серьезные изменения в плане оснащения нашей службы. За последний год, благодаря программе модернизации здравоохранения РФ, мы получили новое оборудование. Хотя ни один врач не скажет, что больше ничего не хочу. Но все-таки получили очень многое, и по техническому оснащению мы сейчас мало кому уступаем, а потому можем смело работать по большинству ранее недоступных направлений.
- Отмечаете ли вы в последние годы определенные тенденции в области детских хирургических заболеваний?
- Я бы не сказал, что есть какие-то явные тенденции. Статистика заболеваний примерно такая же как во всех регионах страны. Если взять и сравнить разные года, то в 1970-1980 годах мы отмечали рост деструктивных пневмоний. У нас тогда организовалось торакальное хирургическое отделение. А в последние годы мы вынуждены были его перепрофилировать, так как подобных заболеваний, в силу более высокого уровня жизни и изменений и достижений в самой медицине, стало меньше.
В остальном заявлять, что какие-то патологии стали встречаться чаще, нельзя. Для достоверного анализа необходимы научные, статистические исследования. Интуитивно порой кажется, что пороков развития у детей стало выявляться больше. Но нужно понимать, что медицина изменилась, научились лучше сохранять беременность, выявлять пороки на ранних стадиях, спасать недоношенных детей, которые раньше не выживали.
- Вы отметили положительные изменения в детской хирургии Владивостока. А чего не хватает для дальнейшего развития?
- Что-то трансформировать и развивать можно постоянно. В любой больнице можно найти то, что требует совершенства. Если брать конкретно детскую хирургию Владивостока, то хотелось бы, чтобы продолжалось оснащение современным оборудованием и открывались новые возможности для работы. Так же, на мой взгляд, необходимо свести в одно место экстренную и плановую детскую хирургическую помощь. У нас пока идет раздробление: детская травматология в ГКБ №2, остальная хирургия здесь, в «Краевой детской клинической больнице №1». Но произвести слияние непросто - необходимы материальные затраты, волевые и прочие решения.
И конечно, необходимо реформировать помещения стационаров. По рекомендации Всемирной организации здравоохранения мать и ребенок должны находиться вместе. У нас в больнице такой возможности пока не было - в отделении новорожденных женщины не могут находиться постоянно со своими малышами - просто в старых помещениях нет места. Сейчас мы пытаемся решить эту проблему, уже ведутся работы и, скорее всего, в этом году ситуация измениться.
- Вы могли бы отметить самый важный этап в Вашей карьере? Чем особенно гордитесь?
- Я многим горжусь, и на каждом временном отрезке жизни есть важные этапы: диссертация, новые операции, исследования и т.д. Главное, чтобы и дальше появлялись новые задачи и новые достижения. Когда я занялся пластической хирургией, то принес в нее что-то из детской, и наоборот. А еще никогда не останавливал научную деятельность. Во многом меня стимулируют мои ученики. Если есть ученики, значит нужно держать определенный уровень преподавателя и постоянно развиваться, проводить исследования, находить что-то новое в своей работе. Кстати, в этом колоссальное преимущество врачей, которые занимаются наукой.
- Есть такая фраза, что у каждого доктора есть свое маленькое кладбище...
- Существуют такие области медицины, где без «кладбища» не обойтись. Например, онкология. Как бы мы не старались, часть детей мы не в состоянии спасти по ряду причин. Считать ли это кладбищем для хирурга? Или если поступает пациент с травмами, несовместимыми с жизнью - можно ли это поставить в вину хирургу? Думаю, нет. Кто эту фразу придумал, скорее всего, имел в виду, что врач совершил ошибку, которая привела к гибели пациента.
- С моральной точки зрения - сложно работать вблизи с детской смертью?
- Я знаю нескольких специалистов, которые поменяли профессию, потому что не смогли справиться с переживаниями после осложнений или гибели детей. Знаю докторов, которые ушли из детской хирургии, онкологии или гематологии, потому что сложно пережить тяжелый ритм общения с больным ребенком. Конечно, если ты чувствуешь, что не справляешься эмоционально - лучше поменять профессию в рамках той же медицины - ведь медицинских специальностей много.
- Как справляетесь лично Вы? Может помогает вера?
- Я воспитан в духе атеизма, атеистом и остаюсь. Объективная работа и научные знания позволяют мыслить именно материалистически и относиться адекватно к любой ситуации. Я понимаю все недостатки и преимущества детской хирурги, те плюсы и минусы, которые есть в нашей работе, и здраво оцениваю все, с чем приходится сталкиваться. Оптимизму способствует вера в то, что мы делаем хорошее дело - помогаем детям!
Записала Екатерина Ерошкина
Задать опрос Владимиру Шапкину
