«Скорая»: от кареты до наших дней
Еще каких-то полтора века назад обратиться к врачу было делом столь трудным, что это делали лишь в самых исключительных случаях. Причина была даже не в деньгах, отсутствие которых автоматически лишало медицинской помощи значительную часть населения. Просто для начала доктора нужно было еще найти, порой оббегав в его поисках полгорода. Ведь никакого телефона еще не было, равно как и поликлиник. Затем уговорить его приехать к больному, что было весьма непросто, особенно ночью. Чаще поступали проще: умирающего клали на телегу и медленно везли к земскому фельдшеру. Довозили не всех, так что иногда маршрут приходилось менять и поворачивать оглобли к батюшке.
Весьма прискорбную картину провинциального медицинского обслуживания описывают романы Тадеуша Доленга-Мостовича «Знахарь» и «Профессор Вильчур». А ведь описываемые в них события происходили в XX веке, в довоенной Польше! В эти самые глухие и бедные регионы Европы (Галиция, Волынь, западная Белоруссия) общедоступные квалифицированные врачи на автомобилях с сиренами пришли только в 50-х годах. Да и то почему-то вызвали ненависть местных националистических банд, постреливавших в людей в белых халатах.
Отсутствие связи и нормального транспорта унесли раньше времени в могилы немало людей с инфарктами, кровотечениями, ожогами и острыми воспалениями, так и не дождавшихся своего «дохтора». Однако второй серьезной проблемой была отвратительная организованность медицины. Для подавляющего большинства врачей их работа была бизнесом, и они очень не любили конкурентов. Поэтому когда случались массовые трагедии (пожары, катастрофы, эпидемии), один-единственный на всю округу врач лишь растерянно разводил руками, глядя на все новые и новые вносимые к нему тела. Да что там - даже больницы тогда были редкостью и были представлены в виде «госпиталей» при монастырях, где больным ставили припарки сестрицы, мало соображающие в медицине.
Честно говоря, складывается глубокое убеждение, что к подобному уровню медицины мы сейчас возвращаемся бодрыми семимильными шагами. Но не будем расстраивать себя размышлением о нашем мрачном будущем (точнее, о его отсутствии), а вернемся к истории возникновения цивилизованной медицинской помощи.
Говорят, что службу экстренного оказания врачебных услуг придумал австрийский хирург Яромир Мунди, который стал свидетелем страшного пожара в Венской опере в декабре 1881 года. Тогда несколько сот раненых были просто вынесены из дымящихся руин и сложены рядами на заснеженную площадь, и помогать им было просто некому. Вот тогда бойкий профессор и организовал добровольное спасательное общество (с финансовой поддержкой городской казны), которое представляло собою своеобразную службу «911», включая в себя пожарные команды, водных спасателей и бригады экстренной медпомощи.
Вскоре подобные службы появились и в других городах Европы. Оказать серьезную помощь такая «скорая», конечно, не могла - доброволец-санитар или студент-медик лишь перевязывали раненых или забирали в больницу покалеченных. Да и о скорости говорить еще не приходилось - бригада передвигалась на специальной карете, запряженной парой лошадей. Кстати, автомобили «скорой помощи» до сих пор еще иногда называют «каретами».
Поставить медицину на промышленный уровень смогли российские военные врачи. Уже во время Русско-турецкой войны 1877 года они создали самую совершенную в мире систему военной медицины, которая могла оказывать помощь сразу тысячам раненых. Оставалось лишь внедрить этот опыт в мирную жизнь, что было непросто ввиду отсутствия государственного финансирования. Как и сегодня, тогдашняя правящая аристократия предпочитала тратить бюджет на свои развлечения, а не на решение проблем подданных.
Тем не менее, к 1917 году службы скорой помощи работали почти во всех крупных городах империи. Интересно, что они имели любопытную специфику. Например, бригада «скорой» не имела своей станции, а была приписана к полицейскому участку, в помещении которого и ожидала вызовов. Занималась она исключительно помощью тем, кто попал в беду на улице (на дом тогдашняя «скорая» не выезжала). Правда, что тоже интересно, значительная часть подобранных ею «пострадавших» была мертвецки пьяными мужиками, спавшими на тротуарах. Но таких не бросали, хотя и обращались с ними соответственно - везли в участок и закрывали до утра в «кутузку». Наверное, появись такая помощь на несколько десятилетий раньше, пьяного больного Левшу не таскали бы по Петербургу до смерти.
Но превращение «скорой» в полноценный сервис, на помощь которого может надеяться самый тяжелый больной, произошло только во второй половине XX века. Во-первых, произошла массовая телефонизация, появилась и радиосвязь, что позволяло быстро сообщить о беде в «03» или «911». Во-вторых, усовершенствовался транспорт. На смену каретам и разваливавшимся на ухабах «керосинкам» пришли быстроходные специализированные автомобили. Так, в СССР самыми распространенными машинами «скорой» были сначала фургон ГАЗ-55 (известный по комедии «Кавказская пленница») и легковой пикап ГАЗ-22Е. Затем появились массовый микроавтобус РАФ-977И, решивший вопрос основного транспорта для «скорой». Его старшим братом стал УАЗ-3962, который используется в провинции до сих пор. Пусть он невзрачен на вид и имеет допотопный дизайн, однако эта «буханка» является одним из немногих в мире полноприводных микроавтобусов-внедорожников, способных преодолеть все трудности сельских дорог (точнее, их отсутствия). Ну и к Олимпиаде-80 в наших городах появились первые РАФ-22031, которые стали самым массовым советским санитарным автомобилем и настоящим символом «скорой помощи».
ГАЗ-22Е
РАФ-977И
РАФ-22031
Интересно, что существовали и особые санитарные машины - для обслуживания очень важных персон. Их было всего несколько, созданных на базе автомобиля ГАЗ-13 «Чайка». Для секретности их не окрашивали в традиционные бело-красные цвета, и такая машина скорее напоминала катафалк. Самой же уникальной советской «скорой» был ЗИЛ-4104, оборудованный самой уникальной медицинской техникой, в котором дежурили самые лучшие специалисты. Еще бы - ведь эта «скорая» охраняла здоровье Брежнева, Андропова и Черненко, которое было очень неважным.
Однако не только автомобили работали в советской «скорой». Для экстренных вызовов в отдаленные глухие районы использовались санитарные вертолеты, а по тундре, к рожающим женам оленеводов, спешили санитарные аэросани.
А вот мало кто знает, что «скорая помощь» бывает разной! В идеале (в больших городах) бригады «скорой» делятся на фельдшерские, врачебные и акушерские. Всё зависит от вызова: нужно ли помочь сломавшему ногу человеку, выехать на сердечный приступ или мчаться к роженице. Кроме того, врачебная «скорая» (в состав которой входит врач-специалист) может быть оборудована для оказания помощи в более узкой специфике. Например, реанимационный автомобиль, кардиологическая помощь, педиатрическая, бригада по инфекционным болезням, ну и, конечно же, психиатрическая - с двумя дюжими санитарами и смирительной рубашкой.
На Западе на машинах «скорой помощи» сегодня чаще всего можно увидеть надпись «ambulance», что буквально означает мобильную амбулаторную помощь. Причем написано это нередко задом наперед, дабы едущие впереди водители могли прочитать в зеркале заднего вида, кто это им там сигналит. Однако там есть весь спектр мобильной медицинской помощи, включая передвижные операционные, а также специальные скоростные автомобили для перевозки донорских органов. Кроме того, там можно встретить даже медицинский мотоцикл, на котором «домашний доктор» приезжает к своим пациентам.
А вот кому выезжать на вызов, определяет диспетчер, которому по большей части приходится принимать звонки от людей, которым только кажется, что им нужна срочная помощь врача. А ведь каждый вызов на «ой, у меня вот тут шпильнуло!» отвлекает бригаду от возможных серьезных случаев. Но мы уже привыкли по малейшему поводу набирать «скорую» и не только надеяться на помощь, но даже гневно требовать её, сердиться, если она вдруг задерживается. Забыв о том, что еще во времена юности наших бабушек такая услуга была настоящим чудом цивилизации...