Катастрофа в медицине катастроф

Недавно весь Интернет потряс нецензурный вопль души врача – сотрудника одного из подмосковных подразделений медицины катастроф: его подразделение ютится в частном помещении, не имеет наркотиков, машину ремонтируют методом «народной стройки», а топливо добывают сами. При этом выезжают на аварии на расстояние до 200 км по трассе.

Во время автопробегов «За справедливое здравоохранение» я темой помощи на дорогах живо интересовался. Мы разговаривали с дальнобойщиками, фельдшерами пунктов медицины катастроф, сотрудниками ДПС и МЧС. Картинка безрадостная.

Оказывается, как таковой в понятном для нас виде службы медицины катастроф нет. То, что есть, стоит особняком от всей медицины. Это не подразделение гражданской обороны. Во главе угла – федеральный центр «Защита», учреждение при Минздраве. Распорядительными, регуляторными функциями оно не располагает. На уровне федеральных округов есть филиалы этой организации, но они без юридического статуса. В медицину катастроф не входит МЧС. Минобороны, МВД, МПС – все входят, но не МЧС. В функциях медицины катастроф не прописано оказание помощи на дорогах. Ее задача – массовые поражения.

Но почему тогда появляются на трассах вагончики с надписью «Медицина катастроф»? Оказывается, местные власти создают свои эрзац-службы, призванные усилить решение проблем, которые не под силу муниципальным образованиям.

Жизнь человека, конечно, бесценна. Но медицинская помощь имеет конкретную цену. Модульные трассовые посты есть далеко не везде, мы видели их только в Свердловской области и в Красноярском крае. Со слов, есть еще в Тольятти, под Казанью и в Перми. Посты расположены по федеральным трассам, а погибают пьяные водители или сбитые ими пешеходы чаще на дорогах местного значения. Но туда элитные бригады медицины катастроф не приедут.

Логика подсказывает, что к месту аварии должна выехать «скорая помощь». В реальности едет туда медицина катастроф. А куда везут пострадавших? В райбольницы. Но в районе оказывать реальную помощь при тяжелой травме некому и нечем.

Вот характерная ситуация в Хакасии. Районный центр Боград. Врач-хирург – один на район, анестезиолога не было, сейчас появился. Врача-рентгенолога и врача-лаборанта нет, анализы посылают в столицу республики, там же описывают им рентгеновские снимки. Не подумайте, что есть травматолог и нейрохирург. Для того чтобы водитель выехал, его надо разбудить, если это ночь. Он, доставив пострадавшего, съездит за врачами, привезет их, потом поедет в Абакан за донорской кровью. Это в лучшем случае три-четыре часа туда-обратно. В этот райцентр по федеральной программе помощи на дорогах собрались поставить компьютерный томограф. Одна беда – работать на нем никто не сможет.

В райбольницах нигде нет реанимаций. Нет кислорода в палатах, как правило, нет кабинетов переливания крови и ее очищения – искусственной почки, нет микробиологии – всего того, без чего немыслимо ведение тяжелого пациента. Пока еще не потухли глаза врачей, но речи их тяжелы, надежды на лучшую жизнь практически исчезли.

Посетили мы центр МЧС в Ергаках, на юге Красноярского края. Роскошно! Чего там только нет. Скоро вертолеты поступят на вооружение. Но нет у них лицензии на медицинскую деятельность. Центр оказывает помощь с плечом расстояния в 100–200 км по трассе Красноярск–Кызыл. Дорога горная, аварий много. Из-за отсутствия лицензии обезболить могут только таблетками.

Вообще проблема обезболивания стала в нашей медицине ключевой. Наркотики использовать невозможно, так как для этого нужны сейфы, металлические двери и охрана, разрешение силовых ведомств. Отчетная писанина, необходимость сдачи ампул (не дай бог, разобьется) и шприцев – да проще не применять. И не применяют. В конечном счете – врачи оказываются крайними, в ответе за все бездумное и жестокое чиновничество страны.

В стране продолжается работа по принципу лебедя, рака и щуки. Одни создают эфемерную службу медицины катастроф, вкачивая туда немереные бюджетные деньги. Другие покупают дорогостоящее оборудование и устанавливают его в больницах, где работать на нем некому. Третьи (МЧС) создают свои центры, которые оснащены, пожалуй, лучше всех, но тоже не встроены в систему здравоохранения страны.

Критиковать просто, но предложение несложное: нужно развивать помощь парамедиков – сотрудников ДПС. Они должны иметь соответствующие укладки, уметь провести иммобилизацию сломанной конечности, остановить кровотечение, обезболить наркотиками, вставить трубку в дыхательное горло и перелить раствор в вену. Кстати, их учат многому из этого, но как-то понарошку, не требуя исполнения навыков. Надо создавать эвакуационную вертолетную службу, которая вытягивала бы пострадавших в крупные межрайонные, областные центры. Цена таких вертолетов вполне сопоставима с затратами, которые сегодня несут субъекты страны, развивая доморощенную службу медицины катастроф.

Павел Андреевич Воробьев - профессор, заместитель председателя Формулярного комитета РАМН

Источник: Независимая газета